Нельзя показывать, что он интересен мне, все равно дохлый номер – ему отдастся каждая женщина, он привык к доступным, привык нравиться. От меня он этого не дождется. Буду с вожделением смотреть на будущего мужа.
Или без толку это все? Ларсо, опытному сердцееду, одного взгляда на меня достаточно, чтобы все понять? Как бы то ни было, не буду на него смотреть. Не дай бог влюблюсь, а я могу! Тогда все пропало, потому что в этом теле невозможно бороться с чувствами.
Ратон порхал мотыльком. То одну даму порадует вниманием, то другую. Меня как будто бы и нет! Я совершенно ему не нравлюсь, несмотря на то что в дочери гожусь.
Танец закончился. Серый граф Бареллио откланялся, и на пару мгновений я осталась одна. Все, кто плясал, сели – запыхались, у меня даже одышки не было. Снова нахлынула неуверенность в себе, я развернулась, чтобы взбежать вверх по лестнице, но чуть не натолкнулась на Ларсо, остолбенела.
– Позвольте вас пригласить? Сейчас мой любимый танец, Аделия.
Поборов смущение, я улыбнулась в ответ:
– Вам, наверное, сказали, что после болезни я не помню, что было раньше, потому вынуждена вам отказать – боюсь ошибиться и стать посмешищем, ведь танцы я тоже не помню.
Что ты делаешь?! Немедленно соглашайся!..
Все так же улыбаясь, Ларсо шагнул за спину, обнял меня за талию и сделал два шага, увлекая за собой.
– Расслабься, он несложный, я буду вести, – проговорил он, склонившись так низко, что его губы щекотали мое ухо.
Удивительно, но тело помнило движения. Поначалу я не могла расслабиться – стоило вспомнить его губы, как по коже бежали мурашки.
Сначала мы двигались на расстоянии друг от друга, потом Ларсо прижался ко мне сзади, как и остальные мужчины – к своим дамам. Я попыталась отстраниться, но он притянул меня к себе. Будем считать, что так положено, Ратон не начнет ревновать.
Потом мы развернулись лицом друг к другу, Ларсо снова прижал меня, придерживая за талию, и теперь танец напоминал танго. Он смотрел на меня, не отрываясь и не мигая, столько власти и уверенности было в его взгляде, что я таяла, таяла, падала в неизвестность. Хотелось, чтобы музыка закончилась, люди исчезли, остались только мы, чтобы я тоже обняла его и положила голову ему на плечо.
И опять я чуть не потеряла момент, когда нужно кружиться, отстраняясь. Снова кружиться, падая в его объятия. Прогибаться в талии, чуть ли не касаясь затылком пола.
Снова мы ступаем, буквально слившись воедино. Ларсо шагнул назад и, как бы невзначай проведя щекой по обнаженной шее, проговорил:
– Если ты потеряла память, значит, не знаешь историю Аделии. Пойдем прогуляемся в сад, и я расскажу тебе.
При мысли об этом ноги подкосились, и я покачала головой:
– Может быть, в другой раз?
Я отыскала взглядом Ратона. Ему было все равно, чем я занимаюсь, – он подошел к одному из столов и развлекал почтенную публику веселыми историями. Ах так…
– Тогда подари мне еще один танец. – Он протянул руку, и я накрыла его ладонь своей.
Он тут же сжал ее, надавил на холм Венеры и сплел пальцы с моими. Ничего особенного не было в его жесте, но каким-то дивным образом он вложил в прикосновение столько сексуальности, что в нем интимного было больше, чем в ином поцелуе. И вот мы снова обнимаемся, с едва заметной улыбкой Ларсо прикасается ко мне, танцуя. То как бы случайно дотронется до груди, то коснется плеча, то стиснет талию. Только сосредоточишь внимание на его прикосновении – а Ларсо отстранился, словно ничего и не было.
Третий танец мы опять были вместе. Теперь я с нескрываемым удовольствием ловила завистливые взгляды дам, которые рассчитывали провести с Ларсо хоть немного времени. Его жена тоже смотрела, но безучастно, будто ее любимый муж собирался не изменить ей, а делал что-то обыденное.
На четвертом танце Ларсо оставил меня, но я и сама понимала, что пора и честь знать. Гордо вскинув голову, поднялась по лестнице наверх, встала на балконе, там, где на перила оперся задумчивый Арлито. Только сейчас до меня дошло, что он похож на Ларсо, как младший брат.
– Говорят, он творит чудеса в постели, – задумчиво прошептал Арлито и ядовито улыбнулся. – Потом расскажешь?
Первым желанием было выпучить глаза и напуститься на него, оправдываясь и краснея, но я вовремя взяла себя в руки, ответила ему такой же улыбкой:
– Обойдешься… Подожди-ка… Малыш, ты что, ревнуешь?
Арлито терпеть не мог, когда его называли малышом, но обычно сдерживался, сейчас же в его черных глазах клокотала ярость. Что так задело его? Все время до помолвки, когда Саяни усиленно учила меня танцам и хорошим манерам, он вел себя дружелюбно, помогал по мере сил, шутил, мне нравился его острый ум и черный юмор. Теперь же маг почему-то ополчился на меня.
Некоторое время мы стояли молча и смотрели на танцующих. Когда Арлито немного успокоился, я проговорила:
– Ратон не обращает на меня внимания. Мне кажется, это невежливо.
Арлито повернулся ко мне и заглянул в лицо:
– Он тебе хоть немного нравится? Ратон.
Я дернула плечом, наблюдая, как будущий муж веселит гостей:
– Ратон хороший вариант для меня, да и как мужчина он приятный. Приятней остальных.
– Да? Приятнее Ларсо?
– Нет, – ответила я честно. – Но за Ларсо меня не заставил бы выйти замуж даже Спящий. Бедная его жена.
Ответ Арлито удовлетворил, и он окончательно успокоился.
– До женитьбы и ты, и Ратон имеете право вести себя фривольно. И еще хочу предупредить, что Ратон очень любил Саяни, ему сложно было ее отпустить, так что не рассчитывай на многое.
Я вздохнула, отыскала Элайну, которая испепеляла взглядом темноволосую служанку, наливающую ей вино. Запрокинула голову, зыркнула на меня и сразу же отвернулась.
– Вот гадюка, – прошептала я. – Арлито, сделай, чтобы она упала.
– Не могу, – с азартом сказал он. – У нее защитный амулет, недавно заряженный. Но сбросить ей в вино муху мне под силу.
– Лучше осу.
– Осы нет поблизости. Могу заслать крысу в ее ночной горшок. Но она гостей разбудит, все подумают, война…
Я развеселилась, кивнула:
– С крысой ты хорошо придумал. А муху не надо, мегера на служанке отыграется.
Мы вернулись к гостям, я уселась на свое место рядом с пустующим стулом Ратона, напротив его печальной сероглазой племянницы, которая была старше меня лет на пять. Ее мать, такая же серая и печальная, с морщинистым полумесяцем рта, смотрела на меня свысока. Здравствуй, золовушка! Да-да, мы теперь почти родственники.
Вторая золовка, помоложе, возрастом как моя матушка, сидела правее этой с мужем и для своих лет выглядела неплохо. За ней сгрудились трое ее сыновей и две дочери, одна – моя ровесница, вторая лет десяти от роду, похожая на отца как две капли воды: такая же круглолицая, веснушчатая и безбровая. Арлито уселся во главу стола, потер руки и придвинул к себе молочного поросенка. Будто из ниоткуда появилась Лииса, встала между нами:
